ⓒ Getty Images Bank

Чун Бо вышел из дома, с трудом окончив рукопись спустя неделю после срока сдачи и через два месяца после того, как издательство журнала заказало её. У него ушло примерно десять дней, чтобы написать 70 страниц. Он писал ни медленно, ни быстро, но этого достижения добился, просидев за столом перед чистым листом бумаги далеко за полночь вчера и с самого рассвета до полудня сегодня.

После таких стараний его сердце безусловно переполняли удовлетворение и радость, когда после полудня он вышел из дома с толстой рукописью в руках. И лично отнести эту рукопись на почту его побуждали, с одной стороны, мысли о нетерпеливом ожидании редактора, который спорил с его точкой зрения, а с другой стороны, то самое чувство удовлетворения. 

Чун Бо рассеянно сидел за столом и смотрел на бессознательных овечек, перешёптывавшихся в свете яркой лампы, в этот момент его постепенно накрыло другим ощущением счастья, отличавшимся от того, что он испытал днём на улице. Это было счастье не из взрослого, а из детского мира. Безупречное, невинное и чистое счастье. Его сердце мягко таяло и постепенно с примирением проникало в детский мир. 

- Точно, я напишу это. Напишу рассказ для детей. Надо нарисовать молодых овец.

밝은 등불 아래에서 재깔거리는 그 무심한 양을 바라보면서

책상 앞에 우두커니 앉아 있는 준보에게는

낮에 거리에서 느낀 것과는 또 다른 행복감이 유연히 솟아올랐다.

어른의 세상의 행복이 아니라 아이들 세상의 행복이었다.

흠 없고 무욕하고 깨끗한 행복감이었다.

어느 곁엔지 마음이 따뜻하게 녹아지면서

차차 그 어린 세상 속에 화해 들어감을 느꼈다.

“옳지, 이것을 쓰자. 아이들의 소설을 쓰자.

어린 것들의 자라는 양을 그리자”

Из интервью с профессором Пан Мин Хо Сеульского национального университета:

В колониальный период корейские писатели часто писали произведения о себе. Они делали вид, что следовали форме биографического романа, который был распространён в японской литературе, однако это не совсем так. В биографических рассказах корейских писателей можно увидеть едва заметные особенности, указывавшие на политический, культурный подтексты, скрытые отсылки на самосознание писателей колониальной страны. Может показаться, что Ли Хё Сок просто естественно рассказывает собственную историю, однако между строк можно увидеть и его собственную оценку действительности, политический подтекст, одним словом, это двойной эффект. Произведение Ли Хё Сока даёт читателю понять, насколько глубоким самосознанием и сложной психологией обладали корейские писатели в годы японской оккупации. 

  

На столе лежала бумага и ручка. Белый, незапачканный лист бумаги казался в свете лампы белоснежным и сияющим. Мысли Чун Бо светлели, как и этот лист бумаги, когда он думал о детском рассказе, который напишет на этом чистом, девственном листе. 

- Осталось ещё одно воскресное дело. Нарисовать мир детей. Я подарю человечеству надежду и пообещаю другое счастье. 

С утра Чун Бо написал любовный роман, а теперь он щедро окунул ручку в чернильницу, чтобы подарить человечеству другое счастье. Лампа светила ярко в ожидании рассказа, который будет написан чернилами на белом листе. Тишину спокойной ночи нарушала лишь детская болтовня, доносившаяся звонким эхом, словно из сказки. 

책상 위에는 원고지와 펜이 놓였다.

때 묻지 않은 하아얀 원고지가 등불을 받아 눈같이 희고 눈부시다.

그 깨끗한 처녀지 위에 적을 어린 소설을 생각하면서

준보의 심경도 그 종이와 같이 맑아졌다.

“일요일의 임무는 또 한 가지 남았던 것이다.

어린 세상을 그리는 것이다.

인류에 희망을 두고 다른 행복을 약속할 것이다”

아침에 사랑의 소설을 쓴 준보는 

이제 또 다른 행복을 인류에게 선사하려고 

잉크병 속에 펜을 잠뿍 담았다.

흰 원고지 위에 까맣게 적힐 이야기를 기대하면서 등불은 교교히 빛나고 있다.

조용한 밤 적막 속에 어린 것들의 재깔거리는 소리만이 

동화 속에서나 우러나오는 듯 영롱하게 울리는 것이었다.

---

Писатель Ли Хё Сок (23.02.1907-25.05.1942) родился в г. Пхёнчхан провинции Канвондо. Дебютировал в 1928 году с рассказом «Город и призрак».